Dear Esther

Трудно не начать этих строк со слов «Дорогая Эстер». Это было бы слишком простым и жалким приемом, плоским публицистическим шарлатанством. Как мои словами могут стать вровень с теми впечатлениями, которые вызвала в моей душе Dear Esther? О чем я могу написать? О пустом острове, прибое, прогнивших столбиках ограждения, ненадежной защите от падения в волны, вертикальных линиях на камнях — знамениях смерти, каменных истуканах, люминесцентных пещерах, химических формулах, выведенных фосфорной краской, улетевшей чайке, древней хибаре пастуха, металлических звуках, доносящихся из проржавевшего нутра корабля? О ландшафте, превратившемся в помешательство, о помешательстве, ставшем ландшафтом? Об обломках автомобиля в расселине скалы, о знаках на песке, о письмах, превратившихся в бумажные кораблики, о человеке, не знающем, как распорядиться своей жизнью? О предопределенности? Об одиночестве, превратившемся в инфекцию, о звуках, рождаемых ветром, о мигающем на горе огоньке?

Лучше я процитирую один из моих любимых стихов:

Только я до опушки дошел,
Слышу —  песня дрозда!
А в полях уже сумрак стоял,
А в лесу — темнота.

Так темно было птице в лесу,
Что она б не могла
Даже ветку свою разглядеть,
Даже перья крыла.

Но последние отблески дня,
Что потух за холмом,
Еще грели певца изнутри
Ускользавшим теплом.

Далеко между мрачных колонн
Тихий посвист звучал,
Словно ждал и манил за собой
В темноту и печаль.

Но никак не хотелось —  от звезд —
В этот черный провал,
Если б даже позвали: «Войди!»
Но никто не позвал.

Роберт Фрост, «Войди!»